Музыка, она как книги — уместна в любое время и при всяком настроении. Кому-то нравится читать по утрам, а кому-то вверять себя звукам и гармониям в глубине ночи. А может, все вместе и круглые сутки.
Наш Артём, поочерёдно орудующий то буквами, то нотами, рассказывает о посвященных музыке книгах, для пущего интереса сопоставляя их с музыкальными жанрами, — чтобы дать послушать то, что стоит за звуками, и показать, как слова могут составляться в ноктюрны. Книги про музыку, шедевры исполнительского мастерства и ноктюрн Шопена в исполнении автора статьи — где вы еще такое увидите/услышите?
Книга-этюд
Этюд – музыкальное произведение небольшого объема, в котором постоянно применяется какой-либо прием или техника.
«Как исполнять Рахманинова»
Классика-XXI
Каждое музыкальное произведение — это отдельный (не всегда) гармонический мир, куда помимо самих нот композитор закладывает разные образы, эмоции и смыслы. Так что, разучивая ту или иную пьесу, важно учесть помимо самой музыки еще и контекст, в котором эти звуки родились. Как уловить настроение произведения? На что обращать внимание при разучивании? С какими сложностями придется столкнуться?
Как здорово, когда на подобные вопросы отвечает сам композитор!
«Как исполнять Рахманинова» — небольшое пособие, приоткрывающее читателям удивительный мир созвучий великого русского композитора, — начинается с краткой заметки самого Сергея Васильевича, посвященной разучиванию и исполнению его Прелюдии до-диез минор. Случай исключительный, учитывая привычную немногословность композитора относительно собственных сочинений. Далее слово берут исследователи творчества Рахманинова, его ученики, коллеги и современники. И говорят они, конечно же, о музыке. Здесь и необходимые учащимся теоретические разъяснения (с нотными примерами), и интересные факты о методах и требованиях самого Рахманинова, а также подробности работы над произведениями, которые заинтересуют и простых любителей музыки.
Но все приведённые тонкости и диссонансы жизни Рахманинова служат лишь одной цели — помочь исполнителю (или учащемуся) произведений русского композитора раскрыть потенциал , дать пальцам необходимую лёгкость и беглость в обращении с мотивами и контекстами. Это, в первую очередь, книга о музыке с точки зрения нот. И разумеется, ее изучение предусматривает определённую самостоятельность. Потому что красота — в пальцах исполняющего.
Музыкальная минутка
Дьёрдь Цифра, один из самых известных интерпретаторов сочинений Ференца Листа, исполняет десятый трансцендентный (что в данном случае значит — неимоверно сложный) этюд венгерского композитора:
Книга-прелюдия
Прелюдия — короткое музыкальное произведение, не имеющее строгой формы.
Мортон Фелдман «Привет Восьмой улице»
Jaromir Hladik press
Мортон Фельдман, на правах одного из главных авангардистов века, также задумывается над этим. «Привет Восьмой улице» — это короткие заметки о людях, событиях, местах (выведенная в название Восьмая улица в Нью-Йорке — место сбора самых видных деятелей искусства того времени), взглядах, пьянках и выставках. О том, из чего ткалась такая удивительная и странная композиция двадцатого столетия.
Маленькие зарисовки масштабного звука — прелюдия к звучанию истерзанного войнами поколения. Эта книга посредством взгляда Фельдмана приоткрывает дверцу в мир музыки академической и авангардной. Ох, а что за взгляд... Бескомпромиссный, иронический, зоркий и вдумчивый. Как и музыка, сочетающая как строгость и дисциплину, так и некоторую степень фривольности, игривости и потешности. Фельдман пишет о современных ему композиторах, о том, как правильно скатываться по лестнице с бокалом шампанского и заводить нужные знакомства, находясь в самых различных кондициях. А еще помогает расставлять акценты в самых разных трезвучиях, слушать, вымыв уши, и сочинять не оглядываясь. Смотря лишь в ноты.
Музыкальная минутка
Владимир Горовиц играет рахманиновскую Прелюдию op. 23 no. 5 в соль-миноре:
Книга-ноктюрн
Ноктюрн (от фр. nocturne — «ночной») — название пьес (обычно инструментальных, реже — вокальных) лирического, мечтательного характера.
Л. Л. Сабанеев «Воспоминания о Скрябине»
Классика-XXI
Эстетика ноктюрна — переливы тайн, неги, недомолвок, ночных видений и заблуждений. Это те моменты, когда невысказанное за день просачивается тонкими арпеджио, а мелодия вторит истерзанному тоской голосу. Так, по крайней мере, было во времена основоположников, главных мастеров ноктюрна в музыке — Джона Фильда и Фредерика Шопена.
Но если призадуматься… то ночь — это еще и часы возбуждений, стаккатообразности мистических откровений и лихо расставленных акцентов. И как тут не вспомнить об Александре Скрябине (и не только потому, что он многое перенял у Шопена). Ведь эта фигура насколько гениальная, настолько и мифологизированная.
«Воспоминания о Скрябине», собранные Л. Л. Сабанеевым, музыковедом и соратником Скрябина, будто сами себя предлагают к ночному прочтению. Тут и сказка, и мистика, и наставление, и утопия, и меланхолия — все, к чему хочет прикоснуться беспокойный ум в бескрайности ночей! Тут же хочется на первом попавшемся под руки инструменте взять тот самый «прометеев» аккорд. Ну а если инструмента не найдется, то можно просто проникнуться бережно собранными хрониками безумств и откровений главного мистика в русской музыке XX века.
Музыкальная минутка
Ваш покорный слуга исполняет по юности ноктюрн Шопена op. 9 no. 1:
Книга — фортепианный концерт
Фортепианный концерт — музыкальное произведение, чаще всего для одного или нескольких солирующих инструментов с оркестром.
Филип Гласс «Слова без музыки»
Издательство Ивана Лимбаха
Филип Гласс вдохновляет. А еще Филип Гласс подчиняет своей воле: невозможно не проникнуться его рассказами, анекдотами и признаниями, что связывают воедино его жизнь и музыку. Гласс не только преодолевал как метафизические, так и вполне бытовые трудности, но и подчинял окружающий мир своей музыке, совершенно новому звучанию и заставлял признать свой гений.
Придя из ниоткуда, работая где придется в течение почти тридцати лет, упорством вырабатывая собственный метод (так называемую технику паттернов), Гласс, абсолютно в духе композиторов последнего времени, солирует не столько музыкой, сколько образами искусства, науки и повседневности, преподнося их в звуках порой непонятных, но до мельчайших частей продуманных и переосмысленных. А вот как Гласс дошел до такого — рассказано в томике его автобиографии.
Музыкальная минутка
Эпохальное выступление американца Вана Клиберна с первым концертом Чайковского в столице Советской России:
Книга-симфония
Симфония — крупное сочинение для симфонического оркестра.
Альберт Швейцер «Иоганн Себастьян Бах»
Классика-XXI
И хотя сам Бах никогда симфоний не писал, данный труд Швейцера — поистине симфоническое созвучие первородных элементов (бытовых, музыкальных, религиозных, исторических, культурологических), из которых образуется главная тема — музыка Иоганна Себастьяна Баха. Страницы книги полны как нот и музыкальных фраз, так и повседневных забот композитора и его путевых заметок. Также Швейцер фугообразно раскрывает тему веры, коими так наполнена музыка Баха.
Звучание жизни Иоганна Себастьяна Баха — непереводимая гармония. А эта книга позволяет расслышать в музыке то количество тонкостей и созвучий, что при обычном прослушивании были бы упущены. Среди прочего описывается, какими ходами пользовался Бах и какие смыслы закладывал в композиции, опадающие на наши уши единым благозвучным потоком из глубины веков. Оказывается, не так уж они очевидны и одномерно благозвучны. А ведь стоит лишь открыть страницу-другую и поставить какой-нибудь из Бранденбургских концертов…
Музыкальная минутка
Финальное адажио девятой симфонии Густава Малера (и всего XIX века) под руководством Леонарда Бернстайна:
Книга-соната
Соната — музыкальное произведение, состоящее из нескольких контрастных частей.
Ромен Роллан «Музыкально-историческое наследие: Гете и Бетховен»
Классика-XXI
От любви до ненависти, от чрезмерного восхищения к непонятному забвению — именно такова история взаимоотношений двух титанов мира искусства Иоганна Вольфганга фон Гёте и Людвига ван Бетховена. Действие происходит в нескольких частях, где встречи кончаются взаимным отвращением, а восхищение перерастает в зависть. Во всем этом помогает разобраться Ромен Роллан (написавший, кстати, один из основных романов про музыку — «Жан-Кристоф»), своим художественным слогом приводя в единую тональность обрывки воспоминаний, кипы разнородных документов и писем, музыкальных сочинений, касающихся знакомства и общения Гёте и Бетховена. Ведь жизнь все же подобна сонате, что постоянно меняется и движется, совмещая совершенно разные настроения, звуки и ощущения.
Это книга, полная контрастных впечатлений, где читателя ставят на место то одного, то другого, пересказывая события с разных точек зрения. Единой мелодией, протяженной сквозь жизни обоих творцов, оказывается Беттина Брентано, которой также посвящена значительная часть повествования. И еще это книга о противостоянии — дионисийского (вольнодумец Бетховен, раскалывающий нотами страсти) и аполлонического (строгий и властный покровитель вдохновения — Гёте). Как же их встреча была фатальна и неотвратима. И на бытовом уровне разговоров и прогулок они могли не приглянуться друг другу, даже повздорить. Но их общение продолжилось даже после смерти Бетховена посредством общего для них обоих языка — музыки.
Музыкальная минутка
Глен Гульд и «Буря» Бетховена:
Текст — Артем Макоян
