В этой книге о Дали я старался прикоснуться к повстанческому, избавительному, мессианскому способу рассказывать истории. Его я называю гнигой-вандализмом, гнигой-иконоклазмом или гнигой-повреждением. Это — жест божественного насилия над рассказываемой историей, то есть детский отказ следовать правилам, непроизвольный разрыв с ненужным грузом в истории, чтобы добиться правды, заключающейся в радости. Я совсем не уверен, что мне это удалось. Божественному насилию нельзя научиться, оно — дар богов.
«Он предал всё, о чём мечтали сюрреалисты, будучи мальчишками. Он предал всех сопливых подростков на планете Земля. Он предал всех мертвецов, танцующих с сопливыми подростками. Он предал Веласкеса, которого боготворил. Он предал Рафаэля, которого абсолютизировал. Он предал Алису в Стране Чудес, которую иллюстрировал. Он предал Дон Кихота, которого декорировал. Он предал Монтеня, которого перлюстрировал. Он доказал, что предательство — истинная религия человечества. Он доказал, что Иуда — бог, а Иисус — его раб. И он не оплакивал, а смеялся над своим предательством. Он сообразил: нельзя быть художником, не будучи предателем».