Теории искусства в Италии 1450-1600

Поскольку в аннотации в основном сделан акцент на то, что Блант был одним из членов так называемой «Кембриджской пятёрки», иначе говоря советским шпионом, а во введении и вовсе больше слов о Советском Союзе и почему-то маэстро Гергиеве, чем об искусстве, мы приведем введение самого Бланта: Эта книга не предназначена для того, чтобы служить исчерпывающим трудом по эстетике итальянского Возрождения. Она написана для человека, который стремится изучить итальянскую живопись и который уже перерос простое знакомство с картинами, оставленными художниками этой эпохи. Думаю, что мой читатель считает, что более глубокий уровень понимания различных направлений в искусстве и конкретных произведений может быть достигнут лишь в случае осознания целей, которые ставили перед собой художники. Подобное знание может принести двоякую пользу: зачастую оно может дать нам намек относительно смысла тенденций в той или иной форме искусства, которые в противном случае оказались бы непонятны; кроме того, оно поможет обуздать наше желание использовать для толкования того или иного произведения искусства уже известные теории. Если мы замечаем в картине некую особенность, а затем узнаем, что она рассматривалась в качестве идеала современными автору теоретиками, тогда мы оказываемся вдвойне уверенными в том, что эта особенность действительно присутствует на картине, а не является плодом нашего воображения. А сейчас мы постараемся определить время, которое охватывает эта книга. Она посвящена художественным теориям итальянского Возрождения в период его наивысшего развития и ограничивается в основном XVI веком. Мы не пытались выявить связь между теориями раннего Кватроченто и Средних веков — это очень сложный вопрос, для рассмотрения которого понадобился бы непропорционально большой объем издания. Мы почти не упоминаем писателей раннего Ренессанса, несмотря на то что они до некоторой степени являлись предвестниками теорий, которые позднее стали играть важное значение. В качестве отправной точки мы выбрали Альберти, поскольку именно в его работах впервые в полном объеме была сформулирована гуманистическая доктрина и именно его труды стали источником, из которого вышли многие идеи последующих лет. Три последние главы книги выводят нас за пределы Возрождения (в буквальном понимании этого термина), поскольку посвящены теоретическим работам, связанным с направлением, именуемым маньеризмом. В Италии он пришел на смену гуманистическому искусству Высокого Возрождения. Тем не менее, доктрины маньеризма представляет собой логическое следствие идей Возрождения и могут быть рассмотрены как одно целое. Приблизительной хронологической границей книги является 1600 год, ставший рубежом серьезных изменений в художественных теориях Италии. Чтобы описать его, понадобится совершенно другой, гораздо более объемный труд.